Психоз 2022

Zima Magazine,
March 2022

То, что сейчас разворачивается вокруг войны России с Украиной, больше всего похоже на психоз.

В этой связи интересна концепция, описанная замечательным итальянским психотерапевтом Маргаритой Спаниоллой Лобб (2010, 2014 гг), которая предлагает рассматривать разные периоды состояния социума с точки зрения психотерапии.

Она объясняет, почему в тот или другой период времени в обществе наиболее распространенными оказываются определённые реакции, типы поведения и психопатологические состояния, которые рассматриваются как захватывающие не только отдельных людей, но и общество в целом.

Маргарита (а вслед за ней и другие авторы) описывает последовательное движение общества, начиная с 50–х годов прошлого века, когда возникло большинство современных психотерапевтических направлений до начала века нынешнего... Социум, прошедший травматический опыт во время второй мировой войны, в 1945–50 гг становится «невротическим» (когда в ответ на травму и необходимость чувствовать себя защищенным, на первый план выходит потребность в принадлежности, и личные задачи приносятся в жертву сохранению отношений). Затем в 1950–70гг невротические тенденции сменяются нарциссическими в попытке преодолеть превратившуюся из ценной и нужной в удушающую принадлежность в пользу автономности и личной реализации. В 1970 – 90 гг. основу общества формирует новое поколение, выращенное занятыми личными достижениями нарциссическими родителями. Оно становится «пограничным» (наполненным бурными конфликтными, но не переходящими в войну отношениями, неясными представлениями о собственной идентичности, черно-белым взглядом на мир).

С точки зрения психопатологии, движение от невротического опыта к пограничному является движением к более тяжелому состоянию. Следующим состоянием по уровню тяжести является психоз.

В истории достаточно часто можно проследить такие циклы, но до стадии психоза человечество доходило редко. Цикл, пройденный в Германии после первой мировой войны, закончившийся в конце 30-хх психотическим всплеском, надолго захватившим Европу, скорее является одним из исключений. Значительно чаще после проживания пограничного состояния происходило какое-то травматичное событие (война, экономическая катастрофа, тяжелая эпидемия) и начинался новый круг.

В 1990-2010-е гг. вслед за пограничным периодом не произошло ни масштабной войны, ни эпидемии, ни кардинального социального коллапса. Зато возникла новая форма психологической организации социума. Специалисты (первым из которых был Зигмунт Бауман) обозначили ее как «Liquid society» («текучее общество»). Для социума в этот период были характерны некоторые стертые психотические (скорее аутистические) черты: трудности находиться в отношениях, одиночество при видимости общения на фоне невероятного развития компьютерных технологий. Психотические черты стали проявляться и на телесном уровне в виде десенсибилизации (потери чувствительности) и изменения отношения к телу (в частности, тело стало включать гаждеты, у многих людей возникала тревога при выходе из дома без мобильного телефона). Стал отмечаться значительно более высокий чем раньше уровень тревоги.

Помню, как в 2017 году я брала интервью у людей разных профессий в Москве и удивлялась, сколько народу боится терактов и ядерной угрозы. Потом случился «ковид». С одной стороны, эпидемия сделала проявления текучего общества еще более явными, как будто легализовав нашу изолированность. С другой, опасность для жизни и большое количество смертей вызывали много военных аллюзий и переживалась как травма, но, конечно, не так, как при реальной войне.

Еще 2 месяца назад в попытках концептуализировать социальную ситуацию, я предполагала, что в результате пандемии возникнет некая новая неописанная до сих пор форма организации общества, так же как это случилось с «Liquid society».

Но произошло другое. И сейчас прямо на наших глазах реализуется психотический сценарий.

Основными признаками психоза являются нарушение связи с реальностью, искаженное мышление и восприятие мира (игнорирование фактов и наблюдений и выстраивание иллюзорной картины, подменяющей реальную), нарушение в эмоциональной сфере (в виде нарушений эмпатии, эмоциональной холодности, противоречивых переживаний), наличие бредовой симптоматики (в том числе, в виде сверхидей, магических конспиративных концепций) и схизис (расщепление). Расщепление состоит в одновременном проявлении несовместимых форм поведения, в разорванном и дезорганизованном мышлении, эмоциональной противоречивости, утрате направленного волевого процесса, аутизме (разрыв контактов между внутренним миром человека и внешним), замене собственных психических процессов автоматизмами (когда появляется ощущение, что человеком управляет другой человек, или сущность, или сверхидея, при этом собственная личность подавляется).

Психоз сопровождается тяжелыми переживаниями (внезапное ощущение обрушения мира, отсутствие ощущения границ, очень высокий уровень тревоги, неконтролируемый ужас, чувство нереальности происходящего и потеря ощущения собственного я, агрессия). С этими чувствами сталкиваются все, кто оказывается затронут психотическим полем. Даже рядом с человеком, у которого развился психоз находиться трудно, люди оказываются захваченными переживаниями сильной тревоги и неконтролируемого ужаса. Когда ужаса много, возникают предпосылки для массовых ответных реакций, особенно на фоне свойственных для психоза противоречивых посланий.

Последнее проявляется сегодня очень ярко. Население России и всего мира действительно становятся свидетелями бесконечных противоречивых посланий, особенно ярко звучащих с началом войны. Нам объявляют, что мы начали спецоперацию на Донбасе и тут же вводят войска в Украину в тысяче километров от Донбаса. Нам говорят, что нам объявили войну, но мы не ведем войну и слова «война» нельзя произносить. Говорят: «Мы не воюем», и тут же арестовывают людей за лозунги «Нет войне». Предлагается идея «Мы бомбим другую страну для того, чтобы спасти население этой страны». Сообщают: «Российская экономика абсолютно защищена», и тут же запрещают снимать деньги с депозитов и ограничивают выдачу продуктов в магазинах.

Пишут: «Президент Путин поддержал инициативу привлечь добровольцев на Украину». И тут же «Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил: «На другие страны мы нападать не планируем, мы и на Украину не нападали». В сферах, не касающихся непосредственно войны, послания ничуть не яснее. «Наличие у человека большого количества прав ограничивает его свободу, в то время как запреты в правовой системе, наоборот, подразумевают свободу выбора», - считает заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Мизулина». (Риа Новости)

Не менее противоречивые послания мы видим и по другую сторону фронта. Нам говорят, что весь мир выступает на стороне Украины, и при этом Украина получает только небольшие поставки вооружения. Нам говорят, что закрыть небо над Украиной нельзя из-за угрозы ядерной войны, но при этом никто не опасается вводить эмбарго – как будто существует магическое правило, что в этом случае Россия не может наннести ядерный удар. России угрожают разрушительными санкциями, но при этом основные источники российского благосостояния – нефть и газ - санкциями не затрагиваются, зато много шума делается из-за прекращения поставок сумок Lui Vuitton или остановки поставок драгоценностей в Россию.

Нахождение в атмосфере амбивалетных посланий безусловно подпитывает дезориентацию людей, снижает критичность и поддерживает психотическое поле.

Особенно подверженными психотическому полю оказываются люди, испытывающие сильный страх, чувствующие себя ущемленными и нуждающиеся в ком-то более сильном, крупном. Присоединение к толпе – мощнейший способ справляться с целом рядом сложных переживаний. В результате люди теряют нормальную способность к суждению и оказываются захваченными распространяемыми в массе идеями, не подвергая их критическому анализу, что подпитывает психотические тенденции.

Конечно, то, что сейчас происходит, актуализирует и травматический, и пограничный опыт (что всегда бывает в военной ситуации), но все это происходит на психотическом фоне.

К сожалению, с точки зрения психопатологии, возможны три основных сценария дальнейшего развития событий в короткой перспективе.

Первый сценарий предполагает углубление и хронизацию психоза (что-то подобное описано в романе Оруэлла «1984»). Рано или поздно и этот вариант заканчивается одним из двух ниже следующих выходов.
Реализиция анигиляционной агрессии – самоубийство социума. Самоуничтожение может принимать разные формы. Возможно, это будет развязывание ядерной войны, которая положит конец существованию мира. Или гражданской войны, которая приведет к самоубийству России как политической и географической сущности. Будем надеяться, конечно, что подобный сценарий не реализуется никогда.

Длительная депрессия, следующая за психотическим приступом. Депрессивный сценарий связан с замораживанием или развалом разных сфер жизни, включая экономику, нарушением человеческих связей, углублением аутизации (преобладание внутренней жизни, и резкое ограничение контактов с внешним миром), резким снижением активности и витальности, падением самооценки. Есть опасность направления агрессии внутрь общества, переживание бессилия, неспособность отвечать на вызовы.

Что мы можем делать, чтобы это пережить?

Во-первых, необходимо помнить, что кошмар не бывает вечным. Даже самые страшные периоды в истории сменяются в какой-то момент другими. В человеческой перспективе многие пациенты, которые перенесли психотический приступ, даже затяжной и тяжелый, постепенно выходят из болезненного состояния, восстанавливают трудоспособность и возвращаются к относительно нормальной жизни.

Во-вторых, важно сохранять личную осознанность и связь с реальностью. Когда речь идет о психотическом состоянии, наличие критичности является важным фактором, улучшающим прогноз. Реальность поддерживается в частности встречей с собственными сложными переживаниями. Если мы игнорируем чувства, они никуда не исчезают, зато мы теряем возможность ими управлять (находить для них форму выражения, выбирать, когда предъявить их, а когда нет). Если мы не осознаем свои переживания, есть очень высокий риск оказаться ими захваченными. Поэтому свои чувства важно понимать. В психотическом поле чувства сложно дифференцировать. Иногда требуется специальное усилие, чтобы понять, что же это с нами происходит, про что эти возбуждение, тревога, дрожь, бессонница. Сейчас самыми распространенными переживаниями оказываются:

a) ужас (страшно, когда гибнут люди, когда в опасности жизнь друзей и родственников в Укранине; страшно, когда внутри России люди, пытающиеся высказывать свое мнение, подвергаются арестам и избиениям, страшно наблюдать обрушение жизни),

b) стыд (стыдно ассоциироваться с агрессором, с кем-то твоим, чье поведение кажется неприемлемым, стыдно, когда страна, с который ты связан, осуждается всеми в мире),

c) вина (даже если нет ощущения прямой ответственности, может возникать переживание вины от того, что в данной момент мне лучше чем тем, кого бомбят, и с этим не получается ничего поделать),

d) бессилие (в реальности очевидно, что прямо сейчас никакие прямые действия и протесты не приводят к желаемому результату, иногда даже не удается поменять позицию друзей или родственников, не то, что власти),

e) ярость (разные варианты злости на Путина, на правительство, на совет безопастности, на бездействующую или агрессивную Европу, на НАТО, на санкции, на соотечественников, на родственников, на мироздание и т.д.),

g) переживание потери (когда твой дом разрушен или занят какими-то чужими людьми, это очень тяжелое переживание; когда связи с дорогими людьми рвутся, когда появляется ощущение, что ты не можешь вернуться в страну, которую считал домом).

Все это чувства, с которыми встречаться не хочется. Однако избегание переживаний приводит к возникновению и углублению депрессии.

Поэтому правильной стратегией будет осознавать и чувствовать. При этом важно делать это не в одиночку (друзья, группы поддержки, единомышленники), находя опоры и формы выхода переживаний и осознавая зоны собственной ответственности, разграничивая при это то, что мы можем изменить, а что нет. Это поможет не вваливаться в бессилие, находить способы совладать с чувствами и оптимально для данной ситуации действовать. Страх, кстати, тоже не стоит игнорировать. Осознание страха дает нам возможность выбирать более безопасные для себя стратегии действия.

В-третьих, очень важно поддерживать жизнеспособность, и в целом, все, что связано с жизненными силами. Это сложно на фоне депрессивных переживаний, однако, необходимо. Важно заботиться о себе, спать, есть, находить то, что доставляет радость. Как известно, даже в самых тяжелых ситуациях, во время войны, в лагерях, тюрьмах , оккупации выживали те, кто чистил зубы, брился, делал зарядку, позволял себе влюбляться и иметь хобби.

В-четвертых, важно сохранять субъектность (способность иметь свое мнение и активно, независимо от других людей действовать). В ситуации, когда ты не выбираешь то, что происходит, не согласен с этим и не можешь немедленно это изменить, легко почувствовать бессилие и начать воспринимать себя объектом. Для того, чтобы этого не происходило, нужно находить собственные смыслы, находить вещи, которые вы считаете нужным делать даже в таких непростых условиях.

Одна прекрасная женщина сказала мне, что в такие времена добрые силы делятся на воителей и хранителей (последние как Кропивницкий, или Франкл или Шиндлер). Это те, кто в первую очередь способен противостоять психотическому полю, не быть им захваченным. Им может быть трудно. Как выродкам из "Обитаемого острова". Об этой книге сейчас вспомнили все. И не зря. Может быть пора ее перечитать, а то не ровен час, запретят. Хотя даже если книгу запретят, всегда останутся хранители, так бывает во все времена.